Гид по «тюряжке легкого режима». Или руководство для тех, кто «сел» по ошибке - Петр Дмитриев

Мы шли пешком мимо чудесного ухоженного пруда, через тенистый парк. Дорога занимала около 15 минут. Люди, гуляющие в парке, мамаши с детьми, молодые парочки, даже не подозревали, что мимо них идет толпа зэков, осужденных за различные преступления на срокá от полугода до 6 лет. В конце пути мы выходили на извилистую улочку, на которой нас уже ждал «генерал». Он доходил с нами 200 метров до храма и чаще всего уезжал по своим делам, договорившись встретиться на том же месте в полдень. Только однажды он прождал всю службу сидя в припаркованной машине. Наверное потому, что кто-то на него настучал, что он оставляет ЗЭКов без присмотра. Территория была огорожена высоким деревянным забором, внутри которого высился довольно большой деревянный резной храм. Так как мы посещали его только по воскресеньям, он всегда был полон народу всех возрастов. Наверное, в Зеленограде не так много церквей, и весь народ собирался здесь. А может быть эта церковь была знаменита чем-нибудь и привлекала внимание верующих. Я точно не могу сказать. В храме был шикарный звучный женский хор. Все три батюшки были добротного, крепкого телосложения и читали неплохие проповеди после служб. Но один мне запомнился особенно. Я стоял к нему на исповедь одним из последних в очереди. Все прихожане проводили у него не больше двух минут, моя очередь стремительно приближалась. Я проговорил в голове список грехов, «вольных и невольных», которые совершил «словом, делом или помышлением». И вот я подошел к нему, сказал одну лишь фразу: «Я сижу в колонии». Я ЗЭК». Он как будто ждал чего-то необычного, нового очень долго. И дождался. Поток его речи был непреодолим. Начал он с поучений, что преступать закон плохо. Когда мне удалось ввернуть пару слов о том, что я невиновен, что меня подставили, он стал рассказывать мне о смирении и о божьем промысле. Потом о своей биографии. И что он – шестой ребенок в семье. И как он неожиданно для всех решил стать священником. И как Бог помогал и наставлял его во всем. Потом о том, как он любит выпить. Потом опять о смирении и покаянии. Мы беседовали (вернее сказать, он повествовал, а я слушал, хотя обычная исповедь проходит ровно наоборот) минут двадцать пять. Стоящая за мной бабушка уже начала причитать и цыкать. Ведь до причастия оставалось совсем немного времени. Но наконец батюшка опомнился, улыбнулся, сказал, что грехи – дело поправимое, положил мне на голову епитрахиль и прочитал молитву. Последнюю бабушку он исповедовал меньше 30 секунд. Меня поразило, удивило и обрадовало сие действо. Человек был со мной искренен, не зная меня лично, не имел предрассудков о том, что я ЗЭК, в отличие от многих людей на воле, много и с удовольствием беседовал со мной на любые темы.

Нас причащали. И после проповеди мы собирались у выхода и шли к Мочалкину. Далее все по тому же сценарию. Он уезжал на машине, мы шли пешком, но уже не через парк, а по улице. Так было длиннее, но зато по дороге были магазинчики, в которые нам разрешено было ненадолго заходить. Некоторые даже в церковь записывались не ради церкви, а ради магазина. Накануне собирали заказы у своих семейников и приятелей и покупали все, что нужно, без алкоголя конечно. В результате мы с полными пакетами еды и газировки приходили к зоне, где нас встречал Мочалкин, заводил нас в КП-222, досматривал содержимое покупок и запускал в жилку. А внутри уже ждала толпа «страждущих» в надежде получить свои заказы.

Такое вот общение с Богом.

Глава 8. Общага

Статья 99 УИК РФ. Материально-бытовое обеспечение осужденных к лишению свободы

1. Норма жилой площади в расчете на одного осужденного к лишению свободы в исправительных колониях не может быть менее двух квадратных метров, в тюрьмах – двух с половиной квадратных метров, в колониях, предназначенных для отбывания наказания осужденными женщинами, – трех квадратных метров, в воспитательных колониях – трех с половиной квадратных метров, в лечебных исправительных учреждениях – трех квадратных метров, в лечебно-профилактических учреждениях уголовно-исполнительной системы – пяти квадратных метров.

2. Осужденным предоставляются индивидуальные спальные места и постельные принадлежности. Они обеспечиваются одеждой по сезону с учетом пола и климатических условий, индивидуальными средствами гигиены (как минимум мылом, зубной щеткой, зубной пастой (зубным порошком), туалетной бумагой, одноразовыми бритвами (для мужчин), средствами личной гигиены (для женщин)).

3. Минимальные нормы питания и материально-бытового обеспечения осужденных устанавливаются Правительством Российской Федерации. За счет средств предприятий, привлекающих к труду осужденных, им может быть организовано дополнительное питание сверх установленных норм. Нормы вещевого довольствия осужденных утверждаются федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний. Осужденные, не работающие по не зависящим от них причинам, осужденные, не получающие пенсии, обеспечиваются питанием и предметами первой необходимости за счет государства.

4. Осужденные, получающие заработную плату, и осужденные, получающие пенсию, возмещают стоимость питания, одежды, коммунально-бытовых услуг и индивидуальных средств гигиены, кроме стоимости специального питания и специальной одежды. С осужденных, уклоняющихся от работы, указанные расходы удерживаются из средств, имеющихся на их лицевых счетах. Возмещение стоимости питания, одежды, коммунально-бытовых услуг и индивидуальных средств гигиены производится ежемесячно в пределах фактических затрат, произведенных в данном месяце.

5. Осужденным, освобожденным от работы по болезни, осужденным беременным женщинам и осужденным кормящим матерям на период освобождения от работы питание предоставляется бесплатно. Осужденным, содержащимся в воспитательных колониях, а также осужденным, являющимся инвалидами первой или второй группы, питание, одежда, коммунально-бытовые услуги и индивидуальные средства гигиены предоставляются бесплатно.

6. Осужденным беременным женщинам, осужденным кормящим матерям, несовершеннолетним осужденным, а также больным осужденным и осужденным, являющимся инвалидами первой или второй группы, создаются улучшенные жилищно-бытовые условия и устанавливаются повышенные нормы питания.

7. Сверх установленного статьями 88, 121, 123, 125, 131 и 133 настоящего Кодекса размера средств, разрешенных к расходованию на приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости, осужденные могут за счет собственных средств дополнительно приобретать разрешенную к использованию в исправительных учреждениях одежду, в том числе спортивную, оплачивать дополнительные лечебно-профилактические и иные предоставляемые по их желанию услуги, определяемые Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений.

Я никогда не служил в армии. Сначала у меня была отсрочка на пять лет, потому что я был студент МГУ, потом на три года, потому что я был аспирантом института полиомиелита, а потом я уже был подозреваемым, обвиняемым, подсудимым и так далее, а таких «не берут в космонавты». И я уже никогда, к сожалению или к счастью, не послужу, потому что стал слишком стар для призыва.

Но зато в силу профессии (биохимик-вирусолог) я часто и надолго ездил на выезды, практики и командировки. Еще в школе (учился я в биоклассе гимназии 1543) после 9-го класса мы на месяц всем классом ездили на практику в деревню Молдино, где девчонки ночевали внутри большого деревянного дома, а мальчики – на чердаке в спальниках в относительно спартанских условиях. После десятого класса мы снова на месяц всей толпой ездили на Белое море, где жили в палатках по 4 человека. После первого курса биофака мы полтора месяца провели на Звенигородской биологической станции, а после второго – месяц на Беломорской биологической станции, и месяц в биологической общаге в Пущино.

Все это я рассказываю к тому, что до отсидки я уже имел некоторый опыт проживания в больших группах людей, знал основные правила общежитий и коммуналок. Например, что нужно жить, кем жил, не выпендриваться, не обманывать, не лезть на рожон, если не чувствуешь за собой правды. Любая социальная группа наказывает за подобные проступки, и это эволюционно оправдано. Иначе эта группа станет разобщенной и неконкурентоспособной.

Сидельцы, которые служили в армии, довольно часто в разговорах отмечали сходство армии и КП. И там и там суровый режим: подъем, отбой, построения, переклички, и там и там нельзя иметь сотовый телефон, нельзя пить, нельзя нарушать субординацию. За каждое нарушение в армии наряды вне очереди и «губа», в колонии – объяснительные и ШИЗО. По сути – одно и то же. И там и там могут наказать физически. Пробить в душу, например, или отмолотить полотенцами с мылом, завернутым в них. И там и там, есть стукачи, подлецы, выслуживающиеся перед руководством. Но, удивительное дело, все отмечали, что в нашей КП прав у ЗЭКов больше, чем у солдат в армии, беспредела меньше, никакой дедовщины (ну, вернее, почти никакой). Даже наоборот, ЗЭКи частенько защищают и выгораживают друг друга перед лицом общего врага арестантов в лице администрации колонии.